Проза
|
||||||||||
Стихи запад |
![]() |
|||||||||
ПРОЗА ЕВГЕНИЙ МАРТЫНОВ
Путь млечный. Евгений Казанцев ВЕДЬМА Сверстникам
Быстро шагаю по набережной. Вниз по реке. Она - справа
от меня. Приток Енисея. - Рад прицепиться к местности и следовать. Что
вполне даже естественно. Такова уж природа человека, - привязанность,
увы, - слабость наша. Хлёсткая слабость. Кан в этих местах извилист. Меня
настигает, свободно плывущее по течению, свалившееся где-то выше в предгорьях
Саян, хвойное дерево. Возможно кедр…. Вот она свобода!.. Невольно прибавляю
шаг, но тщетно, - отстаю, отстаю!.. Правый берег - сопки, опушённые хвоей
и листвой. Пятнами. Лиственный лес светлее. Бабочки порхают, вижу, стрекозы. Вижу - катает жерёбая
кобыла маленьких детей на своей покладистой спине,… отстаёт от поезда….
Тоже …. Паровозик с дизельным мотором (выхлоп газов - в "толстую
трубу!"), но совсем как настоящий. - Мечта!..- на лавочках вагончиков
чинно восседают детишки. Славны, глазеют, зырят, - сказали бы раньше.
Та лошадочка, себе, "помётывает"…, свой хвост приподняв. Маменькин
сынок остановился, глядит,… "Раз, интересно". - Спасибо скажи. Не этого, а того,…из моего детства.… Не хвастаясь, скажу,
а что было, то было. Нет, в нашем детстве было совсем по-другому. - В наше-то время и пустые консервные банки, по мальчишеским
ценам, дорого стоили! - попробуй, отыщи. Сгибается пальчиками эта жестянка.
Помещается на торец чурбака, или там, на полено, или на ступеньку крыльца,
без разницы. Берётся самый, что ни на есть большой гвоздь, лучше чтоб
не фабричный, а найдёныш кованый, и вокруг его острия молоточком, аккуратными
ударами сужается, закругляется крохотный, но жёсткий, вымпел этот…. Подклёпывается
сама пика… и, потом,… Вот он, лёгкий на помин, заштатный завсегдатай - по-над крышами девятиэтажек, проверяющий… в том числе верхние балконы. Глянь, какой он огромный, с орлом спутать можно! Природа подделок не терпит. Эх, а красивые же всё-таки, места!.. вокруг нашего Потаёжного!.. - Постой-покрутись, посмотри, полюбуйся!.. Правда, же?.. Прекрасны цветы на клумбах. Пестрота. Шашлыки пекут. Дымком
пахнуло. За столиками под цветными зонтами… припеваючи!.. И, ведь, не
новые русские, а рядовые… же. А вытянутым телом стрелы служила камышинка трёхступенчатая. Вот же она - рукой подать, рядом!.. Камыш должен был быть выдержанным, не молодым!.. По хвое поверхностное - пал-азарт… склонами горы Лысой.
Берёт досада. Так, миг за мигом, всё выше и выше, поднял, сколько мог,
над собой дидель свои белые парашюты. Кусты акации пчёлы донимают их цветы. Нектар сосут и пыльцу собирают. Вихрь!.. кем-то взвинченный…. Вот, хапуга!.. Локоны берёзки податливы, стан белый…. Лето! А внизу - Кан стремит свои воды волнительно так. Лето!! Лето же, лето!.. Вот встречные люди пройдут, и сниму рубаху. Бестолковый дог не уследил в какую сторону палку метнул хозяин…. О, родственник-пёс!.. Какой-никакой, а праздник: "День пограничника".
"Зелёные береты" пошатываются, словно тарелки НЛО, мне навстречу: Вихрем… к порогам в верховье - лодка…. Гребной винт покровитель!..
Позже, когда уже совсем стемнело, и на небе стали накапливаться
звёзды, я вышел всё же на улицу. Пограничники ("ракетчики"!),
видимо, внедрились, рассосредоточились по городку нашему, окружённому
со всех сторон довольно высокими и крутыми сопками.
В трут - искры снопами!.. Кресало кремень, - "Ать-два!.." догрызало. Сороковые. Мы в ночном - …….. Цветут акации…. Балаган. Мы - детдомовцы. Мальчишки. … Мой родной брат, Вовка Казанцев - где-то там, в спальне, под одеялом. Меня зовут Женькой. Будем знакомы. Вовка на три года младше меня и ещё, как бы, не дорос до такого ответственного дела. А нам тут - лафа теперь, воля!.. Костёр-язычник - что надо, до неба достаёт! Засверкала первая звёздочка… Куст жимолости. Сизая тьма ягод. Не гроздьями, но россыпью. Витька Нестеров и Колька, по кличке Арбуз, загружают в
костёр на прокалку высушенные глиняные шарики, "пули" к рогаткам….
Про запас загрузили, - их ещё у них полные карманы, но ведь и расход,
надо сказать, большой, мало ли в кого метить можно. Например, ту же ворону-воровку
возьми на прицел, или сестру её сороку. Да, мало ли в кого… придумать
можно… подвернётся под руку, если…. Хороши эти шарики калёные скудельные
увесистые и при общественных драках, пока - издалека, когда "Деревенские"
на нас "Детдомовских" наседают. Ну и наоборот, хочешь, можно
сказать, ничего страшного. Время-то суровое - сороковые. Сходимся, где-нибудь,
возле школы обиженные и обидчики!.. пойми попробуй кто из всех кто. А
школа-то, ёшь твою мать, одна, для тех и для других, воистину…. Насытившись и отвалившись от костра, Ротермиль, стоя на
коленях, начал донимать толовым же прутиком чёрного жука обтекаемой формы
с жёсткими, плотно прижатыми, как вроде приклеенными к тельцу хитиновыми
крылышками. Быстроногий жучок этот уклонялся, уклонялся, увёртывался,
терпел, убегал, преодолевая, наспех придумываемые проказником препятствия,
и вдруг изловчился, выбрал момент, да и выпустил под большим давлением
тонюсенькую, но очень вонючую струю прямо в глаза и нос хулигана!.. Скота знакомые силуэты еле вырисовываются. Особи, спасаясь от мошкары, самоорганизовались, расположились на ночь вокруг костра, под покров, дымовую завесу. Два мерина, Сивка и Бурка - спутанные, семенили. Изредка подпрыгивали. Пара молодых, но уже мало-мальски обученных быков, тоже были ещё на ногах, три коровёнки, - те уже улеглись, пыхтят и смачно пережёвывают, винтообразно нахватанную, каждая своим подвижным языком, за день, разнотравье-де, не тревожьте. Мирно подрёмывают. Дышат. По всем правилам: через влажные ноздри. Потом… мы, налопались от пуза, разместились поудобней возле
и вокруг баловня-костра и стали рассказывать друг другу разные страшные
истории. Кто что знал,…а Игнат - про ту ведьму. Про её, якобы, страшные
колдовские проделки: Такое небо! чёрного бархата!.. Я ещё такого вовек не видел!.. - Над балаганом на случай дождя, - шатёр!.. дырочки - звёзды!.. Да, мы стреляем!.. эко, мужское племя наше… Ночь колдовская. Такое чудо. Салют! Фейерверк!!.. С неба сыплются искры. Альты мальчишек, - возгласы восторга!.. Тьма. Тишина леса. Натешились. - Ведьма, колдунья!.. - шепчет испуганно Игнат. Одета сволочь… в темноту же!.. можно сказать. Давно, видимо,
не мытые её волосы-космы, длинной - ниже её гибкой талии, распущены и
мотаются из стороны в сторону. Мы настигаем, окружаем, досаждаем, как
пигмеи мамонта. Она неестественно для человека, понятно, словно ветряная
мельница, что на гриве Пологой, лопастями вертит-машет… невпопад ручищами
своими!!.. как бы отбиваясь. Бежит и крутится-оборачивается… и, доведя
очередной поворот до полного оборота, продолжает бег. И вдруг, и тут уж,
по-человечески, по-бабьи так, жалостливо причитает. Плачет горькими слезами!..
- претворяется, змея, знаем!.. Преследуя, довольно яро пуляю и я тоже…. Искры - в размёт!..
по сторонам - тьма леса, сверху - звёзды!.. Из ковша Большой медведицы
льются на наши горячие головы, студят. - Ах, ты же сука!..- Игнат. - Ведьма страшится, оглядывается
и прибавляет ходу. Но мы!.. настырные, вдохновлённые её бегством стреляем,
стреляем этими, трассирующими! Огненно брызжем, о!.. боеприпасы на исходе.
Но Колька-то и Витька мечут из прачей (рогаток!) прокалённые катушки глиняные
окаменевшие. Их - полные карманы! Эти-то комочки, пожалуй, цели достигают!..
пацаны из рогаток стрелять умеют!!.. Так может быть и на фронте там наши отцы, старшие братья?!… Нет, так не должно быть… … Кончились. Бежим к костру, хватаем каждый по горящей
головёшке и, опять - Прекратив преследование, бойко возвращаемся чумазые, временно краснощёкие. Возбуждёны, склонны считать себя победителями. Обугленные, чуть вспыхивающие швырки бросаем, в тоже почти потухший, раздёрганный, разоренный костёр. Трофеи?… - Приходим в себя, вроде… и я обтираю… и пацаны, ха-ха! отнекиваются… - о траву свои запачканные ступни ног шоркают, не прибегая к рукам, склоняясь, то вправо, то влево… и так, и этак…. постепенно успокаиваясь, посмеиваясь над собой. Под Большой медведицей… А лошади пасутся, себе, будто не слышат, будто, не обращая на нас внимания. Коровы и быки жуют. Эх, чертенята. Лица мальчишек, вымазанные сажей, действительно чертовски, до слёз, почему-то обидных, похожи на бесенят,… они в нас вселились, будто…. На время…. Надеюсь, знаю, тогда… помню всё…почему-то до слёз… теперь. И… сразу как-то вдруг умолкаем. Беспризорники мы… смущены. Со стороны, - куда умчалась колдунья, стала всходить полная луна. Сделалось немножечко светлей. Звёзды чуточку потускнели. Но темнота ещё властвует. Жмёмся друг к другу. Ха, - тепло подышала в шалаш лошадь: "Спи". г. Зеленогорск
|
|